Отмеченный сигилом  - Дмитрий Миконов

«Невелика подмога… – кое-как пробормотал джарах, дергая плечами. – Химера не настолько туп, чтобы подойти ко мне на расстояние удара…»

«Доставай же, упрямый ты баран!!!» – яростно приказала Марта, и Лаен послушался. А что еще было делать… Судя по приближающимся шагам, жить ему оставалось всего ничего, так что почему бы и не попробовать?..

Коснувшись рукояти, джарах внезапно испытал выворачивающий наизнанку спазм рядом с сигилом Пустоты. Жуткая боль копьем ударила в сердце, заставив его ухнуть в бездну, потом срикошетила в правую руку и окунула пальцы в расплавленный свинец. Упругие жгуты соскользнули с плеча, будто змеиные кольца. Негоциант не поверил своим глазам – они сжимались и разжимались без его участия! Пальцы джараха плавно тонули в тонко выделанной коже рукояти и, казалось, срастались с ней. Из многочисленных мелких трещинок оружия медленно сочилась гнойная чернота, будто его обмакнули в бочку с дегтем. Одна из капель случайно попала на руку мертвеца, и тот, взревев, втянул ее обратно в щель.

Не ожидав получить свободу, негоциант не успел сгруппировать ноющие мышцы и рухнул на колени, прижав к животу ожившее оружие. Послышались уверенные шаги, и перед глазами возникли ноги химеры. Ехидный голос насмешливо произнес:

– А я все-таки надеялся, что будет немного поинтереснее!.. – Вопреки браваде, в голосе татуированного слышалась усталость. Тем не менее гордость от победы над джарахом распирала его и требовала выхода. – Кончилось время вашего превосходства. Раньше ведь как было? Химеры вечно на вторых ролях… Служить софистам и зеркальным князьям, конечно, почетно, но ведь не так, как самому императору! А, джарах?

– Ты предал своего господина? – решил уточнить джарах, пытаясь выиграть время и собраться с силами. – Или атаман Трустино с помощью детей Мальки перелил в свои жилы благородную кровь?

– Этот червяк? – Татуированный рассмеялся. – Он мне такой же господин, как тебе тот боров-монах. На самом деле я служу Молочному Кузнецу, что правит Моровым лесом и его закопченной столицей… Ну как «служу»… контракт промеж нас. А предателями вроде как именно джарахов-то в народе и называют, разве нет? Кстати, забыл спросить, пока ты не сдох: на кого работаешь? Только не ври мне, что на местных атаманов… Хотя, может так статься, что ты в лесной столице тоже с тайным заданием?

– Зачем ты мне рассказываешь про себя?

– Так все равно же никто не узнает… – Химера пожал плечами и выгнул брови. – Я тебе мертвому язык вырву, на всякий случай, знаешь ли. Чтоб от переморта отличить совсем невозможно было.

– Где ты научился использовать магию Шуйтара? Эти мертвецы… так обычно действует трихина, одна из тварей живорезов. – Лаен знал, что у него есть шанс, поэтому интуитивно пытался узнать побольше об этой странной химере.

– А ты смышленый! – подивился химера. – И, похоже, ответов я не дождусь. Пора заканчивать и идти наверх, пока твои люди не вскрыли пузо атаману Трустино. Он мне еще нужен. Ну что, джарах? Ты готов сдохнуть во славу своего мертвого императора?

– Не сегодня, – ответил Лаен и попытался стегануть плетью снизу вверх, ориентируясь на ненавистный голос. Он понимал, что из такого положения удар выйдет недостаточно сильным, но надеялся хотя бы ошеломить противника.

Но сочившееся Шуйтаром оружие посчитало иначе. Уже во время замаха джарах понял, что ощущает его как продолжение собственной руки – разумное продолжение, которое угадывало намерения хозяина и слепо выполняло приказы. А еще он чувствовал чудовищную злобу, исходившую от твари, что вселилась в плеть. И она имела конкретную цель – сущность живореза, что сейчас напитывала химеру.

Тугой жгут распрямился с силой, скрученной из бычьих жил тетивы баллисты; мышцы самого джараха не играли здесь никакой роли. В ту же секунду на плечах татуированного прямо сквозь одежду начал прорастать хитин, но слишком поздно. Хрустящий треск ломающихся будто стекло пластин хитиновой брони мгновенно сменился чавкающим звуком рвущейся плоти. Ноги химеры рывком подлетели вверх и пропали из виду.

Ошарашенный джарах кое-как поднялся на ноги и попытался отбросить извивающуюся плеть в сторону… но не тут-то было. Она была им самим, либо же он являлся ее продолжением. Теперь он мог шевелить каждым ее хвостом, будто собственным пальцем, сделать его твердым и острым словно шип или с грацией паука свить даже самые невесомые санданирские нити…

Насчет грации он, конечно, поторопился. Первое же движение новой рукой вышло неловким до такой степени, что джарах едва не перебил себе ноги. Ожившая плеть оказалась достаточно тяжела, когда не понимала, чего от нее хотят, а он слишком взволнован и измотан, чтобы пытаться управлять ею.

«Убери это, Марта! – потребовал Лаен. – Я не могу нормально передвигаться…»

«Нет. Сначала проверь, что стало с проклятым химерой. Второго шанса он тебе не оставит!»

Негоциант подчинился. Волоча за собой пульсирующую сумраком руку и марая пол черной слизью, он обогнул ряд из бочек и увидел своего врага. Тот сидел на земле, прислонившись к стене, копался в собственных внутренностях и оттого выглядел не очень здорово.

– Вот так джарах!.. – скривился химера. – Ах ты чистоплюй… Как удачно прикинулся, подловил… ничего не скажешь. Давно погонщикам ведьм продался? Принцесске южной прислуживаешь аль кому из ее лейтенантов?

Лаен пропустил слова противника мимо ушей. Все его внимание оказалось сосредоточено на сигиле Пустоты, который бился и метался, как дикий рысак в стойле. Странно, но до этого момента знак никак не реагировал на химеру… Пытаясь унять боль, он неосознанно оперся на плеть, которая, выполняя приказ, обрела твердость походной трости.

Тем временем татуированный продолжал говорить, мусоля в руках осколки ребер. Негоциант заметил, что тот наращивает поверх них тонкий слой какой-то серой дряни.

– Ты тоже слышишь это? – поинтересовался Кеж, внимательно наблюдая за Лаеном. – Твой сигил, верно, трепещет и жжется…. впрочем, как и моя печать. Ты понимаешь, джарах, что это означает?

– Нет, – ровно ответил негоциант, интуитивно подозревая, что сейчас услышит нечто очень важное.

– Она идет к нам. Тварь Шуйтара. Прямо сюда.

– Что? Какая еще тварь?.. – Лаен на мгновение подумал, что химера теряет контроль над разумом. – Ты чего мне зубы заговариваешь?

– Эти… превращения… – Слова давались ему нелегко. – Словно маяк. Вспышка во тьме. А они сидят там и ждут… когда откроется дверь. – Последнее слово он выделил голосом. – Разве с тобой не случалось такого раньше – когда ты впервые впускал в себя сущность?..

У негоцианта перед глазами тут же пронесся вихрь образов, воспоминаний о засаде в каменоломне, где погиб Фект. Ведьма пришла на зов Марты, а потом… да, он помнил, что сразу почувствовал запах…

– Аромат обмоченного могильного праха и жженого шиповника, что используют монахи для своих костров. Своеобразный букет, ошибиться невозможно!.. – зашелся хриплым смехом химера. – Чувствуешь? Она идет за тобой. И за мной. Что будем делать, джарах?